Константин Гулин:«Необходимо применять опыт альянсов вместо дележа рынков»

— СМИ рассказывают об успехах белорусско-вологодского сотрудничества в 2017 году. На ваш взгляд, какие знаковые события года в белорусско-вологодской кооперации стоит особо выделить?

— Это целая серия событий, позволяющая надеяться на то, что связи между Вологодской областью и Республикой Беларусь выходят на новый уровень как с точки зрения интенсивности, так и с точки зрения глубины и уровня актуализации.

Если в предыдущие годы всё-таки это были отношения региона и республики, то сейчас создаётся задел для того, чтобы они вышли на межнациональный уровень и стали одним из ключевых сегментов российско-белорусского сотрудничества в целом. Этому способствует проект создания машиностроительного кластера в городе Череповце, в основе которого лежит организация производства широкой линейки сельскохозяйственной и специальной техники с использованием лучших белорусских технологий.

В прошлом году проект представлялся на разных площадках федерального уровня, в том числе и на июньском Форуме регионов в Москве. В начале декабря состоялась встреча губернатора Олега Кувшинникова с Григорием Рапотой — главным моментом было обсуждение хода реализации проекта машиностроительного кластера с прицелом на то, чтобы он мог попасть в число приоритетных для Союзного государства.

Если и дальше всё будет развиваться в том же ключе, то 2017 год может стать вехой в переходе нашего сотрудничества на более высокий качественный уровень.

— А до 2017 года как развивалось сотрудничество?

— Разумеется, интенсивными были связи в советский период в рамках единого народно-хозяйственного комплекса СССР. В начальные годы после распада Союза эти связи существенно сузились. Первой попыткой их институционализировать в новых реалиях было официальное соглашение между администрацией Вологодской области и Министерством внешних экономических связей Республики Беларусь в ноябре 1998 года. Интересно, что это было после сокрушительного августовского дефолта в России, такой вот знаковый момент.

В 2006 году было подписано соглашение между правительством Вологодской области и Советом министров Республики Беларусь. Это был выход отношений на более системную основу. После 2006 года каждые 2-3 года принималась программа с конкретными поручениями, сроками и исполнителями. 2 раза в год происходили регулярные встречи. Я сам лично ездил с делегациями в Беларусь. Потом это всё на каком-то этапе перешло в видеоформат. Сейчас снова переходят к личным встречам.

Контактов и аспектов сотрудничества очень много — это и промышленность, и культура. Но, мне кажется, большим резервом является ещё и сотрудничество в социальной сфере. Например, большой запрос на учреждения здравоохранения Беларуси со стороны вологжан. Достаточно качественные услуги и недорого. Это даже обсуждалось на межправительственных встречах.

На текущем этапе сотрудничества своеобразным локомотивом я бы назвал Череповецкий литейно-механический завод. Он придал импульс. Потому что на каком-то этапе сотрудничество, как мне кажется, стало потихоньку сужаться. Здесь разные факторы: санкции, падение цен на нефть и изменение курса рубля.

С одной стороны, стоимостные показатели взаимной торговли изменились в худшую сторону, но с другой стороны, российские покупатели, в том числе крупные компании, стали смотреть на внутренних производителей: те же нефтяники и газовики, которые ранее львиную долю оборудования покупали за границей, сейчас смотрят, кто в России мог бы это произвести.

Соответственно возрос спрос и на продукцию белорусских производителей. Но белорусская продукция в основном ориентирована на тех покупателей, которые относительно нетребовательны к высоким качественным характеристикам, но чувствительны к цене. Например, наши крупные лесозаготовительные компании, арендующие большие площади леса и заготавливающие его в больших масштабах, не будут закупать белорусскую технику, потому что для них важны производительность и надёжность. Они покупают John Deere, Ponsse, Komatsu, они никогда не купят «Амкодор». А более мелким сложно купить за миллион евро комплекс John Deere, они не могут себе позволить импортную технику.

— Товарооборот между Вологодской областью и Беларусью за 9 месяцев 2017 года вырос на 79% и достиг 283 млн долларов. Данный рост — это следствие выхода на качественно новый уровень взаимодействия или просто эффект низкой базы?

— Сложно сказать, потому что постоянно идут колебания взаимной торговли и нет стабильного роста или стабильного снижения. Я думаю, и то и другое сыграло роль, поэтому если будет развиваться сотрудничество по линии машиностроения, то будет поступательная динамика. Точный прогноз затрудняюсь дать — много обстоятельств и факторов.

— В 2011 году товарооборот достиг рекордных 560 млн долларов. Если исходить из текущей динамики роста товарооборота, то как быстро удастся выйти на докризисные показатели торговли и что нужно для этого сделать?

— Не думаю, что он достижим в ближайшее время. Если и будет рост, то он будет не скачкообразным, а поступательным. Нужно сильно постараться, чтобы вновь выйти на докризисные показатели товарооборота. Тем более тогда были другие цены, взять хотя бы цены на нефть: тогда она стоила 100 долларов, а сейчас около 70 долларов. Не думаю, что нужно гнаться за какими-то показателями, нужно развивать то, что сегодня есть. И теми проектами, которые сегодня есть, надо заниматься системно.

Если 2016 и 2017 годы сравнивать, то у нас экспорт из Вологодской области в Беларусь увеличился по металлу и металлоизделиям, уже за 9 месяцев 2017-го он превысил показатель 2016 года. И по минеральным удобрениям. Там небольшие объёмы, но по минеральным продуктам где-то в 4 раза они выросли.

— Выходит, что Вологодчина экспортирует в Беларусь в основном металл и минеральные удобрение, а закупает?

— Да, а закупает станки, оборудование и продовольственные товары. В целом за 2016 год Беларусь экспортировала в область продовольственных товаров на сумму около 5 млн долларов, а за 9 месяцев 2017-го — на 27 миллионов.

— Можем сказать, что Беларусь для Вологодской области стала своеобразным техническим донором?

— Не сказал бы так. Технологический донор — это слишком громко. Какие-то технологии — да, заимствовали, есть и другие поставщики технологий, кроме Беларуси. Одним из поставщиков технологий — да. Те же трактора — у нас не было бы здесь производства, если бы с белорусами не удалось наладить контакт, потому что для своей технологии нужны большие деньги и много времени, а у нас их уже производят. Понятно, что это сборка, но всё равно даже технология сборки требует отработки.

— Директор ЧЛМЗ Владимир Боглаев в одном из интервью РБК заявил, что ЧЛМЗ вместе с МТЗ противостоят конкурентам на российском рынке строительной техники. Вы можете рассказать, как зарождалось это сотрудничество между литейно-механическим заводом и Минским тракторным?

— Это как раз пример истории не советского периода, а современности. Здесь роль личностного фактора. Сам директор Боглаев Владимир Николаевич — выходец из белорусского автозавода БелАЗ. Это его инициатива — привезти сюда технологии и создать производство белорусской техники в Череповце.

Он сам, выступая, жалуется, что ему не очень активно помогают. По сути дела, поддержка со стороны области началась только в последний год, когда они увидели, что что-то получается. А так он один бился с этим делом. Не то чтобы руководство области мешало, но активно не помогало.

Я сам по своей сфере деятельности работаю с компаниями, консультирую их по разным вопросам и представляю, как сложно сейчас заниматься обрабатывающим производством в России, не знаю, как в Беларуси.

По сути дела, это одно из самых невыгодных занятий сегодня в России. Это не торговля (сегодня купил — завтра продал). Для того чтобы получить какой-то продукт и вывести его на рынок, минимум 2 года надо вкладывать. Сначала в разработку, потом в производство и продвижение на рынок и т. д.

Нужны кредиты.

Шумпетер говорил, что капитализм — это такая форма частной собственности, при которой инновации делаются за счёт заимствованных средств. Без доступных и длинных кредитов никак, ты должен занять где-то, вложить, потом получить прибыль и отдать. Но когда ты не можешь нормально взять кредит, какое может быть развитие?

— Насколько мне известно, на ЧЛМЗ трудится много белорусов. А какая кооперация между Беларусью и Вологодчиной в части подготовки кадров и дальнейшего сотрудничества?

— Такая вялая, я бы сказал, кооперация. Большой потенциал для этого есть, как мне кажется. Есть какие-то соглашения, но вот системного сотрудничества нет. Вот есть у нас в Вологодском научном центре РАН научно-образовательный центр, там занимаются ребята, изучают науки, исследования проводят. Есть интернет-школа, где занимаются ребята не только из Вологды, но и из других регионов, в том числе и из Беларуси. Есть какие-то элементы обмена. Но это спорадические контакты.

— Насколько легко белорусы делятся технологиями? На совместных предприятиях растёт локализация производства?

— Да, как и любой производитель, он тяжело делится технологиями. Дураков-то нет. Самое ценное, что у тебя есть, — это технологии. Например, у нас есть один проект, связанный с производством лесозаготовительной техники, так называемые комплексы (харвестер плюс форвардер). Инициатором выступает компания, имеющая большую производственную площадку в Вологде. Разработана очень хорошая финансовая модель, есть серьёзные партнеры — крупные финансовые и лизинговые структуры. По сути это новая сервисная модель освоения лесов. Суть её, кратко говоря, заключается в следующем. Сейчас лесозаготовительные компании — арендаторы лесных участков — покупают комплексы примерно за миллион евро, далее у них они находятся на балансе, они эту технику эксплуатируют, проводят сервисное обслуживание. И, по сути дела, они на этой технике ничего не зарабатывают. Они зарабатывают на переработанном лесе. Технику им невыгодно покупать, им выгоднее купить принадлежащий им же лес, вырубленный специально нанятыми компаниями по договорной цене, то есть заплатить за вырубку.

Мы вышли на «Амкодор», были переговоры, но в итоге получили отказ. Они оказались не готовы к локализации производства. В итоге наша компания переключилась на других производителей.

— Какие направления сотрудничества являются для области стратегическими в ближайшее время?

— Для области — машиностроение. По лесу всё сложнее: есть компании, которые занимаются лесозаготовкой, они, как правило, имеют экспортные контракты, у них проблем со сбытом обычно нет.

Плюс сегодня есть стратегический проект в этой области, инициатором которого является владелец «Северстали» Алексей Мордашов. У него есть копания «Свеза», которая сегодня реализует проект целлюлозного комбината в Вологодской области. Соответственно, под него выделены большие участки леса. Я думаю, что каких-то серьёзных перспектив в вологодско-белорусском сотрудничестве в лесопереработке вряд ли можно ожидать.

Машиностроение — да. Однако на разных мероприятиях у белорусов зачастую идёт подача, что россияне «должны» купить их технику, но так не бывает в рыночной экономике, чтобы кто-то что-то должен был покупать. Надо уметь продать её на этом рынке. Вот с этим проблемы. Как показывает практика, далеко не всегда белорусские предприятия эффективно работают с точки зрения маркетинга и сбыта. Может быть, по привычке, такой себе элемент социализма. Вот такие альянсы — МТЗ и ЧЛМЗ — они полезны в плане того, что есть поставщик технологии и производитель, который знает, как на этом рынке работать, понимает его, знает, как на него заходить и продавать технику.

Почему зарубежные компании на наш рынок зашли и всех оттуда убрали? Потому что они столетиями работали в рамках рыночной экономики, а мы их пустили в родное стойло, где всё развивалось в рамках плановой экономики. Конечно, волки съели овец. Это просто закон природы.

— Как обстоит дело с созданием грузоперевозчика, который бы эксплуатировал машины МАЗ?

— В апреле проговорили — и всё. Будет создано, сказали, — и всё.

— А есть успехи между подшипниковым заводом и Беларусью?

— Обычные отношения. Никаких суперпроектов нет. Но динамика там то больше, то меньше. Спрос достаточно стабилен со стороны этих компаний. Сейчас у нас появилось новое производство высокоточных подшипников для военной промышленности. В 2017 году открылось производство. Была господдержка, кредит Фонда развития промышленности, ещё разные льготы. Современное производство с современным оборудованием, которое будет производить высокоточные подшипники для ВПК, судостроения и космоса. Может быть, со стороны белорусов будет спрос на эти подшипники, и появится новый элемент в сотрудничестве. Но производство только набирает обороты.

— А за счёт чего можно придать новый импульс белорусско-российской интеграции?

— С этой темой выступал в конце ноября на парламентском собрании в Минске.

Новый импульс интеграции можно придать лишь за счёт постановки цели совместного выхода на мировые рынки, а не взаимной конкуренции.

Нужно ставить задачу создания и реализации крупных совместных проектов, направленных на производство экспортно-ориентированной высокотехнологичной продукции, создавать длинные цепочки добавленной стоимости. За счёт этого можно можно придать интеграции новый импульс. Конечно, для этого необходимы общая стратегия и чёткие планы её реализации. Нужны специально обученные люди, которые будут заниматься изучением того, на каких рынках мы присутствуем, на каких мы можем увеличить своё присутствие, и вырабатывать понимание того, за счёт чего это можно сделать.

Доля России и Беларуси, если исключить взаимную торговлю, в общемировом объёме экспорта составляет 2%, а в несырьевом экспорте — 0,4%. В общем объёме экспорта Союзного государства несырьевой занимает всего лишь 11%, всё остальное — сырьё.

Сильной чертой СССР были длинные производственные цепочки. С точки зрения глубины переработки и переделов, Беларусь была лидером. Надо восстанавливать это. Необходимо применять опыт альянсов вместо дележа рынков. Французы с японцами, например, в производстве автомобилей как-то объединились, а русские с белорусами не могут.

— Были ли программы Союзного государства, которые оказались полезными во взаимодействии Беларуси и вологодского бизнеса?

— Не припоминаю таких программ. Они в основном научно-технического плана. У нас в Вологодской области научно-технический потенциал пока достаточно скромный. Есть социальные программы. Были разговоры по льну. Но этот рынок очень специфический, льняному производству нужна системная поддержка со стороны государства. Сложно здесь получить какие-то значимые результаты без серьёзных дотаций и контроля за их использованием.

Программы, которые там есть, — это в значительной степени программы сотрудничества между учёными, и они в недостаточной степени связаны с реальными потребностями людей и бизнесменов. Нужно привлекать больше заинтересованных сторон при обсуждении и формировании программ, а ещё переходить к проектной логике, чтобы изначально было понимание того, чего мы хотим, где это будет использовано и с кем. Сейчас этого недостаёт.

— А что тогда можно изменить, усилить в работе Союзного государства, чтобы успешнее реализовывать совместные проекты?

— Здесь это не самый главный вопрос. СГ занимает ту нишу, которое должно занимать как образование в рамках текущей логики хозяйствования.

Когда мы говорим о Союзном государстве, мы, по сути дела, говорим о сотрудничестве России и Беларуси как двух стран. То есть повестки Союзного государства как отдельного правового и экономического субъекта мы практически не касаемся.

Если мы говорим о Союзном государстве, оно должно быть субъектом с едиными целями развития, а не целями отдельно Беларуси и отдельно России. Должны быть общие программы и стратегии, тогда и роль союзных органов будет другой. Сегодня она вторична. Если мы действительно хотим в этом направлении развиваться, надо действовать принципиально по-другому. Если нас устраивает то, что сегодня есть, существенно ничего не поменяется.

Сегодня много говорится, что бюджет СГ профицитен, существует дефицит идей и проектов. Опыт того же проекта машиностроительного кластера в Череповце показывает, что такие проекты имеются. Поэтому и хотелось бы в этом направлении поработать, понять, как можно получить помощь со стороны бюджета Союзного государства, которая потом вернётся сторицей в пользу общей интеграции. Но, по отзывам, очень сложно попасть туда с проектом, там очень сложные процедуры согласования.

источник СОНАР-2050

События отрасли ПРОГРАММА "МЕЖДУНАРОДНАЯ ЗИМНЯЯ КОНФЕРЕНЦИЯ АССОЦИАЦИИ СТОРОННИКОВ ПРЯМОГО ПОСЕВА 2018"

19.02.2018

Сельхозтехника Пришло время посчитать!

22.01.2018