на электронную версию
журнала и новости
В 2022 году в России был собран рекордный урожай зерновых — около 157 миллионов тонн. В минувшем году показатели оказались чуть ниже, 142,5 миллиона, из них 92,8 миллиона тонн пшеницы. По предварительным оценкам некоторых экспертов, в 2024 году, возможно, удастся превзойти результаты двухлетней давности. А экспортный потенциал может составить целых 67 миллионов тонн. В общем, пшеница — наше главное «зерновое оружие».
Впрочем, не рано ли аналитики делят шкуру неубитого медведя? Нынешняя посевная особая. Мы практически полностью отказываемся от импортных поставок и намерены сеять семена отечественной селекции.
Пошлина душит крестьян
В декабре минувшего года в Государственной думе состоялся круглый стол на тему законодательного обеспечения антимонопольного регулирования экспортных поставок продовольствия. Участники мероприятия выделили основные проблемы, которые мешают отечественным аграриям развиваться и двигаться вперед.
В частности, сам принцип квотирования вывоза продукции ограничивает экспорт и ведет к дополнительному росту переходящих запасов зерна. Цена на зерновые культуры для крестьян сильно снизилась.
Кроме того, тарифные квоты распределяются по историческому принципу, и к ним нет доступа новым хозяйствующим субъектам. В некоторых областях предприятия, выращивающие зерновые, вообще не получают квоты на вывоз.
Также аграрии отмечают кратное снижение маржинальности экспорта — прибыли с одного килограмма зерна. По сравнению с 2021 годом в 2022-м она уменьшилась на 27,7%.
По сравнению с 2021 годом закупки сельхозтехники (трактора и комбайны) снизились на 19,3%.
Ставка страхования судов для захода в российские порты выросла до 5% стоимости судна...
Отмечалось, что подорожала перевалки зерна в портах Северо-Запада — с 1000–1100 рублей до 2100–2400 рублей за тонну. Цена услуг на рейдовой перевалке за тонну в 2 раза ниже, чем в порту. А ставка погрузки в малых портах в 2 раза меньше, чем погрузка на морском терминале...…
Всего депутаты и приглашенные гости назвали 20 самых узких мест на пути экспорта российских зерновых к конечному покупателю. Недобрым словом там поминалась экспортная пошлина. Которая просто душит крестьян.
В общем и целом получается, что пошлина, введенная в обиход три года назад, вовсе не стимулирует развитие зернового производства в стране, а тормозит выполнение поручения президента, высказанного им в февральском Послании — увеличить экспорт сельхозпродукции к 2030 году в 1,5 раза.
Эта тема нашла продолжение на недавно состоявшемся 35-м съезде АККОР — Всероссийской ассоциации фермеров. Его делегаты в обращении к президенту написали, что «значительно упали цены реализации на зерно и резко выросли затраты. Уже третий год при рекордных урожаях падает рентабельность, крестьяне становятся не богаче, а беднее…»
И попросили главу государства обнулить экспортную пошлину. «Иначе можем потерять высокие достижения в производстве зерновых, которые достигнуты совместными усилиями в последние годы».
В общем, ситуация в аграрном секторе экономики не такая уж радужная. Рядовые россияне, привыкшие к аграрным рекордам, вряд ли догадываются, что перед агропромышленным комплексом стоят столь серьезные вызовы.
Подорожание — как восход солнца
Участники «круглого стола» предложили свои рекомендации по устранению аграрных проблем Правительству РФ, Минсельхозу, Федеральной антимонопольной службе, Минэкономразвития, Минтранспорта, а также органам государственной власти субъектов Федерации.
Их мы попросили прокомментировать Сергея Лисовского — заместителя председателя Комитета ГД по защите конкуренции.
— С одной стороны, говорим, что нам необходимо резко наращивать экспорт продовольствия — благо России есть что поставлять на мировые рынки. А с другой — только и успеваем читать еженедельные бюллетени Минсельхоза об очередном повышении экспортных пошлин или о новых квотах на вывоз сельхозпродукции. Как это все понимать?
— Да, это серьезная проблема. Экспортные квоты были введены три года назад. Они действуют с 15 февраля до 1 июля, то есть до начала нового сельхоз сезона. Минсельхоз мотивирует это тем, что такая мера позволяет отслеживать зерновой рынок, сохранять продовольственную безопасность страны, чтобы аграрии за границу не вывезли лишнего.
Такая опасность действительно существует. Но за последние 20 лет она возникала всего три раза. В последние годы зерна у нас в избытке, гораздо больше, чем необходимо для внутреннего потребления. Сегодня в таком механизме нет никакой необходимости.
Квоты преимущественно распределяются между крупными трейдерами, которые становятся монополистами на рынке и начинают диктовать свои условия. В некоторых зерновых регионах разрешение на вывоз получает всего лишь один трейдер. И пользуясь своим преимуществом, сразу занижает закупочную цену у крестьян. Например, 5 тысяч рублей за тонну фуража. Это совсем мало, но производители продают и по ней, потому что других трейдеров, к которым можно обратиться, у них нет.
Нужно вернуться к опыту трехлетней давности, когда квоты получали все, кто имел возможность вывезти товар. Три года назад доступ был свободным. И экспорт останавливался только тогда, когда правительство говорило: «Стоп, ребята! Остальные запасы это уже для внутреннего рынка». И это было справедливо.
Сейчас конкуренции нет, вывозом занимаются всего несколько компаний, которые пользуются своим монопольным преимуществом.
— Вопрос, который беспокоит не только крестьян. В нынешнюю посевную, по требованию Минсельхоза, аграрии должны сеять отечественные семена, не импортные. У нас есть такие объемы? И какого они качества?
— К сожалению, дефицит сохраняется. Нужно сказать и о том, что ведомство выделило квоту на закупку импортных семян. Поскольку распределение квот было административным, то их получили в основном объеме несколько компаний, которые стали монополистами и тут же, примерно в два раза, взвинтили цены. Особенно на семена сахарной свеклы и подсолнечника.
Стоимость посадочного материала увеличилась, про ГСМ, электроэнергию, сельхозтехнику и прочие сопутствующие посевной ресурсы можно не говорить. Их подорожание — как восход и заход солнца.
В итоге у производителя вырастет себестоимость продукции, и это отразится в магазинах на кармане покупателя.
— Введение экспортных пошлин с поставок зерна не критикует только ленивый. Не знаю, как на самом деле, но аграрии считают, что эти деньги просто «вытаскиваются» из сельхозпроизводства. И складывается впечатление, что эта процедура так понравилась Минсельхозу, что оно стало снижать реальную поддержку АПК из бюджета. Поскольку официально считается, что деньги от пошлины возвращаются крестьянам к посевной кампании...
— Формально да: деньги у конкретного производителя изъяли, а затем их вернули. Но не тому, у кого изъяли, а просто на село, «на деревню дедушке». И сельхозпроизводители не знают, кому конкретно они достаются.
Бытует мнение, что вовсе и не крестьянам. Некоторые аналитики уверены, что деньги от пошлины уходят, в основном, коммерческим банкам на субсидирование процентной ставки. Не селянам, а банкирам — примерно 2/3 перепадает именно им в виде компенсации ставки.
Экспортная пошлина напрямую влияет и на доходы сельхозпроизводителей.
Предполагалось, что она будет зависеть от экспортной цены зерна, но не в России, а на мировом рынке. Допустим, пшеница 3-го класса стоит 230 долларов за тонну. Из этой суммы вычитается сама экспортная пошлина (которая поступает в бюджет государства), потом стоимость перевалки груза в порту или на станции, логистика на всем пути следования товара от пункта А до пункта В, налоги и так далее.
То, что остается в сухом остатке, идет в карман производителю. Но это совсем небольшая сумма.
Так как пошлина рассчитывается от экспортной цены в долларах, а его курс по отношению к рублю растет, то, соответственно, растет и сама экспортная пошлина. Таким образом, крестьянам остается все меньше и меньше.
— Хлеборобы утверждают, что пошлина их просто задушила. Это действительно так?
— Расчет пошлин определяется примерно так — средняя цена за неделю, допустим, 235 долларов (по расчетам Минсельхоза), умножается на средний курс доллара за неделю, возьмем для расчета 92,5 и вычитаем 17 000 (цена, которая должна достаться производителю за 3-й класс). Потом берется 70% от этой цифры, это как раз пошлина — 3315 рублей. Но реально на мировых рынках цена рыночная 200 долларов, и пошлина должна быть 200 х 92,5 – 17 000 и вычесть 70% = 1050!!! Так почему же на бирже (в России) вдруг 235 долларов? Потому что Минсельхоз, со слов экспортеров, всем российским участникам рынка советует регистрировать цену 235 долларов (при реальной цене 200, как я уже сказал), а кто ослушался — тут же может лишиться благосклонности или получит еще какое наказание. В результате, так как реально мировая цена 200 долларов, а пошлина установлена в размере 3315 руб., крестьянину уже остается меньше, не 17 000 рублей (о которых говорит Минсельхоз), а 17 000 минус 2265 (разница между установленной Минсельхозом пошлиной и расчетной) = 14 735! Но и этого сейчас нет, так как в России избыток зерна, огромные переходящие остатки, цена на третий класс опустилась ниже 11 000 руб., фураж — 5000–6000 руб. Изначально пошлина вводилась для сохранения баланса внутри страны, рассчитывалась так, что при мировой цене на зерно 200 долларов она будет нулевой, а если цена будет повышаться, тогда 30% от повешения получает фермер, а 70% идет в копилку государства. Возможно, в какой-то момент министерство решило, что можно не обращать внимания на рынок, и придумало фиксацию цены на бирже выше, чем реальная цена рынка в мире, получается, у фермера забирают гораздо больше, чем декларируется на словах! Также Минсельхоз заявляет, что он возвращает крестьянам по 2000 руб. за тонну проданного зерна на экспорт, но на самом деле тех денег, которые дают в регионы, не хватает на компенсацию всем, и в регионах стоят перед проблемой — либо по 2000 рублей выплатить только части аграриев, либо поделить эту сумму на всех, в результате в среднем получается не более 600 руб. за тонну!
Хотя и эти деньги весьма условны. На сегодняшний день цена пшеницы 3-го класса колеблется в пределах 11–11,5 тысячи рублей за тонну. А фуражное зерно 5-го класса 5–6 тысяч, это ниже себестоимости производства. Если в южных регионах страны такая стоимость еще кое-как покрывает затраты, то в Центральной России, на Урале, в Зауралье и в Сибири говорить о прибыли не приходится.
Крестьяне не мотивированы на производство зерна. Больше половины из них торгуют себе в убыток. В нынешнем году худо-бедно отсеются, а уже на следующий год многие уйдут с поля. Сегодня в России самые большие переходящие запасы зерна. Они достигли исторического максимума, их необходимо срочно реализовывать на внешних рынках. Хотя бы для того, чтобы освободить площади на элеваторах под урожай-24.
Значит, на внутреннем рынке пшеница будет дешеветь, производители станут ее продавать ниже себестоимости и нести убытки. Старый урожай не продали, новый еще не появился, цены на зерно будут только падать. Такая перспектива.
«Деревни опустеют...»
— Неужели все так серьезно?
— Из-за низких доходов производители экономят на удобрениях, средствах защиты растений, на обновлении сельхозтехники… Такая ситуация просматривается в последние два года и ведет к снижению урожайности и банкротству мелких хозяйств.
Продается земля, причем плодородная. Если раньше ее, наоборот, скупали, то сейчас продают, средний и малый бизнес не выдерживает низких цен на зерно. У фермеров земельные наделы небольшие, да и расположены они в труднодоступных местах. Крупным агрохолдингам такие участки не нужны, они их покупать не будут, им подавай большие массивы, близость дороги, клочки они обрабатывать не будут. А малые и средние формы хозяйствования — это сельские территории, рабочие места, инфраструктура деревень.
В результате у нас не только снизится урожайность, валовый сбор, но и опустеют деревни, оттуда сегодня и так люди бегут в город.
— Может, общественность, анализируя состояние села, все-таки сгущает краски и не все так опасно? У нас ведь перед каждой посевной поднимается недовольство крестьян. А осенью оказывается, что они молодцы, снова порадовали результатом…
— Мы по праву гордимся своими достижениями. При этом сельское хозяйство — рискованный бизнес, зависит и от погоды, и от различных заболеваний, курса доллара, и от общей экономической ситуации в стране. Все это риски, но тактического характера, которые бывают всегда — скажем, подорожала солярка или еще что-то. Такие ситуации поправимы.
А проявляемые сегодня тенденции — проблемы стратегического характера. Они «убивают» не сегодня и не завтра. Это мина замедленного действия, в ней заложена система уничтожения села.
Вот в чем разница между тактическими и стратегическими проблемами.
Ситуация может стать необратимой. И правительству придется платить в десятки, а может, и сотни раз больше, чтобы восстановить утраченные позиции. Если крестьянин уйдет с земли, обратно уже не вернется.
— В Госдуме отмечали и общую монополизацию экспорта зерна…
— С ней нам тоже необходимо бороться. Глубоководные порты, с которых отправляется наш урожай в страны-импортеры, сегодня практически принадлежат одному владельцу. На сегодняшний день мы имеем самую высокую цену в мире на перевалку зерна в портах. В среднем эта услуга стоит 11–12 долларов за тонну, а в России — 22–24.
Вагоны-хопперы по перевозке урожая на 80% принадлежат одной компании. Монополизирован и речной флот, за год тарифы там выросли с 20 до 40%. Эти монополии тоже душат крестьян.
Здесь я бы провел аналогию с клещами-кровопийцами, которые присасываются к корове. Они не понимают, что когда корова умирает, умирают и сами клещи. Если не станет аграриев, то не станет и самого экспорта...
ВЛАДИМИР ЧУПРИН / "Московский Комсомолец" Электронное периодическое издание «MK.ru»
Смотрите также
