на электронную версию
журнала и новости
Алексей Емельянов сделал карьеру ученого и сегодня не представляет, как можно работать на земле без инноваций.
Алексей Емельянов, директор Приморского научно-исследовательского института сельского хозяйства.
Окончил Приморский сельскохозяйственный институт (ныне Приморская сельскохозяйственная академия) по специальности «ученый-агроном». 13 лет занимал должность заместителя директора ПримНИИСХ, а в 2015 г. стал врио директора. В 2016 г. в результате выборной процедуры его кандидатура была поддержана коллективом, и он был назначен Федеральным агентством научных организаций на должность директора ПримНИИСХ.
— Алексей Николаевич, кажется, наука всегда занимается чем-то новым и неизвестным…
— По своему определению все, что она делает, можно отнести к инновациям.
— Другое дело, какое применение это находит в производстве?
— Совершенно верно. Одна из наших задач — непрерывный селекционный процесс — создание новых сортов для потребностей агропромышленного комплекса Приморского края. Эта работа ведется десятками лет.
Цели и методы ее меняются, но результаты есть всегда, и мы регулярно передаем сорта пшеницы, ячменя, сои, риса, картофеля, многолетних и однолетних трав производителям. Ведем первичное семеноводство — производим оригинальные семена наших сортов или сортов, привлеченных из других регионов России. А если новый сорт превосходит предыдущий по урожайности на 15–20%, фермер без каких-то существенных затрат получает дополнительную прибавку. Это и есть инновации.
Потом, усовершенствованные технологии возделывания сельскохозяйственных культур — это тоже инновации и тоже часть нашей работы. Любые достижения в части земледелия, агрохимии, применения удобрений, комплексного агрохимического окультуривания, совершенствования севооборотов — все это идет напрямую в производство.
— Почему же недавно врио губернатора Андрей Тарасенко поставил вопрос о том, что местным аграриям катастрофически не хватает семян? И даже попросил министра сельского хозяйства помочь организовать в Приморье семенной центр?
— В такой категории, как оригинальные семена для потребностей края, которые идут в первую очередь семеноводческим хозяйствам, материала достаточно. В категории «элита», «первая репродукция», действительно, образовался дефицит. По той причине, что последние приморские семхозы исчезли в конце 90-х — начале 2000-х гг. Конечно, это звено нужно восстанавливать. Наше предложение — создать в Приморье селекционно-семеноводческий центр с тем, чтобы, во‑первых, увеличить и качество, и количество семян, а во‑вторых — частично закрыть объем «элиты».
— Есть ли какие-то проблемы внедрения инноваций на приморской земле?
— Сейчас сельским хозяйством занимаются много молодых, которые прекрасно владеют информационными технологиями, ездят по всему миру и перенимают лучший мировой опыт, а иногда даже идут впереди нашей науки. Есть собственники, у которых, к примеру, 5–10 тыс. га земли, где работает современная техника с GPS-навигацией.
Современные фермеры применяют современные средства защиты растений, самые эффективные подкормки. Возьмем картофелеводство — звено, в котором мы активно работаем: производим мини-клубни и суперэлитный безвирусный семенной материал, который как раз можно отнести к инновационному. В Приморском крае есть хозяйства, которые успешно работают с этим материалом. Например, ООО «Пуциловское» в Уссурийске. И если раньше половина Владивостока и Уссурийска собирались на уборку картофеля, сейчас нет необходимости в ручном труде, в студенческом десанте. Многие хозяйства применяют современные картофелеуборочные комбайны, имеют оборудованные хранилища с системой климат-контроля, которой можно управлять при помощи смартфона.
— Часто приводят в пример китайских аграриев, которые, даже работая в Приморье, добиваются больших успехов.
— Это сложивший стереотип, который не соответствует реальности. В чем они добиваются больших успехов? Урожайность выше? Продуктивность животноводства? Возьмем, допустим, наши крупные птицефабрики — «Михайловский бройлер» (мясное направление) или Уссурийскую птицефабрику (яичное направление). Разве там работают китайцы? Нет, там заняты наши специалисты. Вы видите продукцию этих предприятий на полках в супермаркетах? Есть у нас какой-то дефицит по птице? Покупаете вы свежие яйца, произведенные в Приморском крае? Немало местных фермерских хозяйств сейчас наращивают объемы производства яиц. При этом в птицеводстве широко используются промышленные технологии. А в Китае, к слову говоря, наоборот, часто применяется ручной труд.
В Китае, где 70% населения крестьяне, — избыток рабочей силы; там активно используется низкооплачиваемый ручной труд людей, которые, как говорится, «без паспорта, без фамилии, без имени». Возможно, китайцы и получают 8–9 тонн риса с гектара, но это же рассадный способ, это ручной труд — в воде по колено сажать рассаду. У нас просто нет столько людей. Разве вы готовы работать за чашку риса?
Наш путь другой — более высокотехнологичный, когда один трактор заменяет десять. Это сейчас и происходит — внедрение современных технологий, широкозахватной высокопроизводительной техники в полеводстве. Давайте не будем смотреть на Китай. В развитых странах сельским хозяйством занимается 3–4% населения страны, и они не только обеспечивают потребности внутреннего рынка, но и поставляют товары на экспорт.
— Внедрение ГМО обеспечило бы взрывной рост сельскому хозяйству?
— В России запрещено возделывание генно-модифицированных растений и объектов. Можно вести только научные исследования в этой области. Спор о вреде ГМО пока не разрешен.
Вообще, существуют два крупных рынка: продовольствия ГМО и продовольствия не-ГМО, а еще есть рынок органических продуктов питания. Так вот, рынок ГМО давно занят крупными транснациональными компаниями. Южная Америка, Аргентина, Бразилия производят такую продукцию в больших объемах, и, я считаю, нет никакой необходимости пытаться прорваться в эту нишу, потому что рынок не-ГМО-продуктов сегодня востребован. Наши соседи — Япония, Корея и Китай — готовы потреблять здоровые продукты питания. А наши площади и наши селекционные достижения позволяют получать достаточно высокий урожай, причем в производстве мы используем потенциал существующих сортов по продуктивности и урожайности не более чем на 50%.
То есть при повышении культуры земледелия можно получать гораздо более высокую урожайность — например, не полторы тонны сои, а 2–2,5 тонны. Стремиться на рынок, где мы никому не нужны, — зачем? А если только допустить возделывание ГМО, Россия выпадет из категорий стран, где производят чистые продукты питания, и уже не будет интересна ни на внутреннем, ни на внешнем рынке.
— Ваше учреждение покрывает расходы за счет прибыли от коммерческой деятельности?
— Непосредственно в нашем институте сегодня работают 152 человека. Коммерческая деятельность помогает содержать основные фонды, финансировать научные исследования и корректировать зарплаты сотрудников. Мы реализуем семенной материал, помимо государственного задания выполняем договорные научно-исследовательские работы, предоставляем услуги по исследованию земель, разрабатываем проекты рационального землепользования. Порядка 40% нашего совокупного бюджета составляют внебюджетные источники, а по требованию Федерального агентства научных организаций эта доля должна быть не менее 30%.
— Вы пришли в институт в 90-е. Это было самое тяжелое время для аграрной науки?
— Я поступил на агрономический факультет в 1990 г., а в институте работаю с 95-го, то есть всю свою сознательную жизнь занимаюсь наукой. В 90-х директором у нас был Анатолий Климентьевич Чайка. Он руководил институтом с 1972 г. и на протяжении 43 лет. Благодаря его усилиям и таланту управленца в 90-е институт не только сохранился, но и развивался, хотя времена были очень трудные, и в некоторых учреждениях на Дальнем Востоке по девять месяцев не выплачивалась зарплата. У нас такого не было, благодаря чему сохранился и коллектив, уцелели и научная и экспериментальная базы. Сказать о каких-то серьезных потерях в эти годы я не могу. Скорее, мы сохранили и укрепили то, что было.
— Оцените тезис, что в сельском хозяйстве все плохо?
— Это все пропаганда — убедить, что мы ничего не можем, что мы способны только трубу нефтяную проложить, что у нас руки не из того места растут и голова не та. Нам надо перестать унижать себя.
Я работаю в отрасли более 20 лет, тесно общаюсь с сельхозпроизводителями и вижу, как растет и развивается сельское хозяйство в Приморском крае, на Дальнем Востоке и в других регионах России. А к нашей сельскохозяйственной науке проявляют активный интерес ученые из Китая, Кореи, Японии. Сейчас важнее найти эффективные формы совместной работы науки и производства в интересах общего дела — развития агропромышленного комплекса Приморского края.
Юлия ПИВНЕНКО
источник www.konkurent.ru
Смотрите также
